Долгое время среди исследователей истории рода уральских заводчиков Демидовых было принято считать, что Акинфий Демидов, создавший целую горную империю и фактически основавший российскую металлургию, завещал всё своё имущество только одному сыну из четверых детей потому, что другие якобы неспособны были управлять огромным хозяйством, и это привело к долгой тяжбе между наследниками и последующему разделу заводов. Но после того, как было найдено ещё одно завещание Акинфия, стало ясно, что затянувшееся на десятилетие оформление этого наследства связано не столько с тяжбой и несправедливостью сурового Акинфия по отношению к наследникам, сколько с другими, более прагматическими причинами.
В 1745 году Акинфий Демидов умер, оставив после себя огромную «железную империю», куда входили не только рудники и заводы, но также речные пристани, соляные варницы, несколько домов в Туле, Москве и других городах. Всё это богатство должно было быть поделено между наследниками: сыновьями Прокофием, Григорием, Никитой и дочерью Ефимией.
В этом месте почти во всех рассказах о Демидовых появляется история с тяжбой по поводу наследства. Согласно самой распространённой версии, Акинфий Никитич завещал все свои заводы одному лишь Никите, а остальным наследникам определил по 5000 рублей серебром. И якобы, узнав о последней воле отца, Прокофий и Григорий челом били императрице, прося «исправить несправедливость» и переделить наследство.
Г.-Х. Гроот. Портрет Акинфия Никитича Демидова (1741−1745 гг.) (общ. достояние)
Эта версия появилась в 30−40-х годах ХХ века и настолько укоренилась в отечественной истории, что со временем стала выдаваться за подлинный факт биографии демидовского рода. Но в начале нулевых выяснилось, что история с разделом наследства имеет несколько другое содержание. Это было установлено, когда обнаружилось последнее завещание Акинфия, составленное им в 1743 году, за два года до кончины, и некоторые другие документы.
«За наилучший способ признаю, чтоб из детей моих каждый особо определённое ему полною своею властию содержал яко один хозяин, через то лучшую ревность и попечение, а от того остаться того ради из означенного недвижимого своего имения им детям моим, кому что по их достоинству и каждого искусству и прилежности надлежит иметь и к государственной пользе содержать. А ежели Прокофий, Григорий и дочь Евфимия по своей совести неудовольствуясь помянутым моим награждением, забыв страх Божий и моё родительское прощение, учнут об оном оставшемся имении бить челом на вышеписанного сына моего, а своего брата Никиту или на наследников его и за то дерзновение воздвигнут они наложенное от меня вечное проклятие. Буде же они дети мои и по них наследники их пребудут в тишине и в покое и сие моё завещание непоколебимо содержат, то на них да будет мир и благословение моё отеческое, да умножит им Бог во всяком благополучестве иже сего и паче чаяния», — написал Акинфий Никитич в завещании.
Согласно тексту документа, старшему сыну Прокофию Акинфиевичу отходили Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский и Шайтанский заводы на Урале, Корельский, Нижнечугунский и Верхнечугунский передельные заводы в Нижегородской губернии, пристань Курьинская на Чусовой, каменный дом в Москве, несколько домов в других крупных городах и половина соляного производства в Соликамске. Григорий Акинфиевич становился владельцем демидовского завода в Туле, а также Уткинского, Ашапского, Шаквинского, Ревдинского и Суксунского заводов. Никите достались Нижнетагильский, Выйский, Черноисточинский и Лайский заводы. Что касается денег, то Акинфий Никитич разделил капитал на четыре равные части — по числу наследников. Поровну разделил он и недвижимость: несколько домов в Туле, Москве и на Урале.
Завещание
Получается, что Прокофию Акинфиевичу досталась наибольшая доля наследства и инициировать передел имущества ему не было никакого резона. Григорию тоже грех было жаловаться: все его заводы отличались стабильной работой и были загружены заказами на два года вперёд. Если уж кто из братьев и казался обделённым, то это Никита. В чём же тогда дело?
Челобитная императрице действительно существовала. Правда, содержание её носило несколько иной смысл. В ней братья Акинфиевичи просили разрешить противоречие между завещанием их отца и «наказом» Петра Великого, данного ещё Никите Демидовичу, не дробить уральские заводы на части. Прокофий и Григорий не без основания опасались, что при разделе заводов они лишатся большинства привилегий, дарованных некогда царём Петром (низкие пошлины на вывоз металла за границу, освобождение от дорожных сборов, ряд налоговых льгот и других преференций), но главное — потеряют казённые заказы. Лишение льгот грозило обернуться большими убытками, некоторые малые заводы и вовсе оказались бы под угрозой закрытия. Кроме того, наследники Акинфия опасались, что в случае раздела «железной империи» часть заводов может быть изъята в казну, как это случилось в 1747 году с алтайскими заводами и приписанными к ним рудниками, а также месторождениями золота, открытыми демидовскими рудознатцами на Алтае.
Опасения наследников демидовского хозяйства усиливались ещё и тем, что недавно завершилась перепись податного населения, что всегда влекло за собой повышение налогов и податей. В Сенате уже шли обсуждения таможенной реформы, предложенной императрицей Елизаветой Петровной, согласно которой все сборы при заключении внешнеторговых сделок должны были вырасти до 13 копеек с каждого рубля, ожидалось также повышение налога на соль и налога с продаж металла внутри страны. При таком повышении сборов могло заметно ухудшиться экономическое положение заводов, а значит, возрастали риски, что они могут перейти государству, если собственники не смогут эффективно ими управлять.
Надо отметить, что завещание Акинфия Никитича и челобитная его сыновей поставили перед двором сложную задачу. С одной стороны, императрица, будучи очень набожной, свято чтила последнюю волю усопшего заводчика и не хотела её нарушать. С другой — Елизавета Петровна и её советники прекрасно понимали, что раздел демидовских заводов может ощутимо сказаться на выполнении казённых заказов, в том числе военных. Всё, что смог «присудить» Сенат сразу, — посоветовать братьям «примириться в память о родителе и исполнить его последнюю волю».
По настоянию Сената в 1748 году между Прокофием, Григорием и Никитой было подписано так называемое «полюбовное соглашение», которое оставляло в силе завещание Акинфия, однако, по предложению Прокофия, предусматривало «коллегиальное управление заводами» на некоторое время, сроки которого не были определены. Впрочем, спустя полгода братья Акинфиевичи снова «били челом» императрице, прося её всё-таки разрешить вопрос с наследством. Проблему опять вынесли в Сенат, где она зависла на долгие десять лет. Лишь в 1758 году сенаторы предложили братьям предоставить личные соображения по поводу раздела заводов. Подготовить новый проект раздела поручили Григорию Акинфиевичу, что он вскоре и сделал. На его изучение ушло ещё три года, после чего сенаторы заметили, что проект, одобренный Прокофием и Никитой, почти по всем пунктам совпадает с завещанием Акинфия. В итоге «нового раздела» Прокофий Акинфиевич получил шесть невьянских заводов и три завода в Нижегородской губернии, Григорий — 11 заводов в Ревдинском и Суксунском округах, Никитке достались заводы в Нижнетагильском горном округе. За 13 лет тяжбы, искусно затягиваемой братьями, фискальное законодательство изменилось в более благоприятную сторону, а Демидовы получили от двора ряд новых преференций.
Что касается «коллегиального управления заводами», оно, вопреки опасениям ряда сенаторов, дало положительный результат. По инициативе Прокофия Демидова были проведены реконструкции на тагильских и невьянских заводах. На Нижнетагильском заводе была построена самая большая домна в Европе.
Кроме того, Прокофий Акинфиевич передал младшему брату большинство своих коммерческих связей после того, как, обследовав Невьянский район, пришёл к выводу, что сырьевая база заводов находится на грани истощения. По совету Прокофия Никита Акинфиевич открыл в Нижнетагильском заводе школу «для отроков смышлёных», справедливо полагая, что квалифицированные кадры для заводов надо ковать на месте. Через пять лет после окончательного раздела отцовского наследства Прокофий продаст свои заводы московскому промышленнику Савве Яковлевичу Собакину (сменившему впоследствии фамилию на Яковлев), переедет в Москву и займётся меценатством, приумножая свои капиталы за счёт дачи денег в рост.
Григорий Акинфиевич также не терял времени даром: он реконструировал Ревдинский, Ашапский, Шаквинский и Суксунские заводы, заложил Бисертский, Камбарский и Молебский «молотовые» заводы.
Неизв. художник. Григорий Акинфиевич Демидов (сер. XVIII в.) (копия / общ. достояние)(оригинал хранился в Канаде, в семье Татьяны Демидовой-Сёгэн).
К слову, «коллегиальное управление заводами» с успехом применялось и сыновьями Григория Демидова — Александром, Павлом и Петром. Они тоже не хотели раздела имущества отца и всячески пытались сохранить заводы под общим управлением, что им удавалось на протяжении восьми лет.
Никита Акинфиевич распорядился своими заводами более рачительно. Он не только сохранил их, но и построил ещё три — Висимо-Уткинский, Салдинский и Верхнесалдинский, создав целый металлургический комплекс, где каждый из заводов специализировался на выпуске отдельных видов продукции. Опираясь на мощную сырьевую базу (месторождение горы Высокой), Никита постоянно увеличивал выпуск чугуна, сортового металла и меди. В ассортимент продукции заводов Нижнетагильского округа входили чугун, профильное и листовое железо, медные штыки, гвозди, проволока, железная и медная посуда. Заводы выполняли срочные заказы для флота и военного ведомства Российской империи, а медь Выйского завода поставлялась на ряд монетных дворов, в том числе и Екатеринбургский.
Фёдор Рокотов. Портрет Никиты Акинфиевича Демидова (сер. 1760-х гг.) (общ. достояние)
Кроме заводской продукции, Никита Акинфиевич первым среди Демидовых обратил внимание на народные промыслы и попытался извлечь из них прибыль. Также он много сделал для развития заводских посёлков. При нём в Нижнем Тагиле появились каменные «хлебные магазины» — те, что ныне зовутся провиантскими складами, при нём была построена Входо-Иерусалимская церковь и основан «господский сад», ставший впоследствии городским садом, а позже переименованный в Парк культуры имени
Единственное, в чём, наверное, можно упрекнуть Никиту Акинфиевича, так это в том, что он не пожелал остаться с «родовым гнездом» навсегда и завещал похоронить себя в подмосковной усадьбе Петровское-Алабино. Кому-то покажется несправедливым, что человек, сделавший так много для становления и развития Нижнего Тагила, покоится в тысячах километрах от него. Но такова была последняя воля младшего сына грозного Акинфия.
Церковь Святителя Петра в Петровском-Алабино, где похоронен Никита Акинфиевич Демидов (фото Леонида Демидова, 2013 г. / с разрешения автора)
Впрочем, ни один из братьев не пожелал быть погребённым на Урале: Григорий Акинфиевич завещал похоронить его в Туле, рядом с родителями, а Прокофию вообще было всё равно — его погребением занимались жена Татьяна Семёнова, дочь Анастасия и зять Марк Хозиков.
Долгое время история с завещаниями Акинфия Демидова была доступна только специалистам. Но в конце сентября Управление архивами Свердловской области на выставке «Наследники Акинфия Демидова: новые пути развития» представило широкой публике копию этого документа.
© 2022. Сергей Волков и Дмитрий Кужильный для АН «Между строк»
——————————
По материалам:
1. Альманах «Тагильский краевед» (самиздат). № 1−17.
2. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 1267. Оп. 1. Д. 3а.
3. uralmines.ru/.
4. Г. Спасский. Жизнеописание Акинфия Никитича Демидова. СПб., 1877.